matsea

Текст запостила некая Ирма Заубер в группе Евреи. Родом из Москвы, живет в ЛА. Ничего про нее не знаю — но Трампа она любит примерно также как и я. Текст длинный — но я прочла на одном дыхании — поэтому не стала тут сокращать. Кто осилит — делитись впечатлениями.

ТРАМП. Досье на манжетах.

Август 1975 года, Хельсинки, Финляндия. Леонид Брежнев и Джеральд Форд подписывают Хельсинские соглашения. Это их вторая встреча. Брежнев тайно предлагает Форду помощь и поддержку СССР в переизбрании Форда президентом США на выборах 1976 года. Форд игнорирует предложение Брежнева и через год проигрывает Джимми Картеру.

Июль 1987 года, Москва, СССР. Трампу 41 год, он прилетает в Москву (вместе с женой, чешской фотомоделью Иваной Зельничковой) по приглашению посла СССР в США Юрия Дубинина (утверждено на заседании Политбюро ЦК КПСС). У Трампа-бизнесмена очередной финансовый кризис: все его активы упали в цене, а долги выросли многократно. Этот период отражён в известном анекдоте про Трампа: "Видишь того нищего со шляпой на углу 5-ой авеню?" - говорит Трамп своей спутнице, которой перед тем подарил бриллиантовое колье. "Этот человек на полтора миллиарда богаче меня!" - "Но у него же ничего нет!" - "У него-то ничего нет, а у меня полтора миллиарда долгов!".

Не, ну не в одних все же кальсонах — я ж не Иванушка Бездомный. Но снаружи -12 по цельсию — так что кальсоны поддеты. Мама бы одобрила. Дедушка тоже. 

Дедушку вспоминаю каждый раз, поддевая под штаны теплое. После дедушкиной смерти я нашла у него в шкафу вполне серьезные запасы новенького теплого армейского белья х/б. 

Дедушка был подполковник в отставке. В отставку он ушел в 1953м — когда после смерти великого кормчего и генераллисимуса стало ясно, что такую армию не прокормить — так что ее придется распускать. Многих тогда отправили в отставку принудительно, в том числе и воевавших во второй мировой и не имевших другой профессии, кроме армейской — не дав даже дослужить до пенсии. Колличество самоубийств среди офицеров тогда зашкалило. 

Но к дедушке эти все трагедии не относились — годы службы для пенсии у него набрались, торчать в Калининграде без семьи ему всяко поднадоело, семья была в Питере, жена — моя бабка — прекрасно зарабатывала — и дедушку семейство приняло в свое лоно — хотя и без большой радости, как я понимаю. Им и без дедушки было норм — его пребывание в К алининграде всех устраивало — но разводы были тогда не в чести. Что ж делать - вернулся так вернулся.

Да, так вот запасы кальсон и нижних рубашек остались с дедушкиной армейской службы — т.е. с 1953го. Потом уже ему кальсон не выдавали. Они были беленькие, в целофане, ни разу не надеванные. Это уже в начале 90х я их раскопала. Сорок лет пролежали в первозданном невинном виде — как новенькие.

Про Абхазию я знаю в основном из Искандера. Хотя я была там в детстве — в Новом Афоне. И в море мы плавали, и к часовне на Иверскую гору подымались, и в Сухуми ездили мартышек смотреть, и в пещеру ходили. Но абхазов в курортных городах особо и не видно было. Так-то там кого только не было — вот хозяйка наша была гречанка.

А вот у Искандера классные абхазы. Я вообще обожаю Искандера - и если читать его много, то это практически эпос — там приходят и уходят одни и те же герои — иногда под разными именами — и складывается очень объемная картина жизни с начала прошлого века и до послевоенных лет.

Собственно, в городах абхазов было не так уж много и в те времена, которые описывает Искандер — от юного Сандро до его юного племянника. В городах были в больших колличествах греки и персы — ну а еще грузины и всего понемножку. Их год за годом прогоняли через этнические чистки и высылали — и постепенно заместили на русских. 

А абхазы были главным образом в горах. И в числе прочего, у Искандера четко просматривается отношение горцев к советским русским — хотя конечно Искандер мало что мог в этом плане написать напрямую — он был советский писатель, которого как-никак печатали. И все же, отношение абхазов к советским русским у него видно отчетливо — оно опасливо презрителное. Лохи, которые не могут даже о лошадях как следует позаботиться. Хорошо, что они далеко — и чем дальше тем лучше.

По Бессарабии... Вот! Именно что по Бессарабии. Так с какого бодуна у вас там цыганы под Питером и на Урале? 

А это они сами пришли и поселились где хотели без спроса. 

Чо, правда?

Не могу сказать, что я хорошо знакома с цыганским народом. За всю свою долгую жизнь мне довелось пообщаться лично и близко всего с четырьмя цыганскими представителями. 

С тремя — в детстве. В межколхозном санатории под Одессой — меня туда сбагрили родители отходить от питерских пневмоний. К этому опыту я была несколько морально не готова — хотя никто там меня не обижал. Но все же комнатное ленинградское дите чувствовало себя немного потеряшкой в межколхозном мире. И вот надо мной взяли шефство цыганские девочки — сначала близняшки из Рени, а в следующую смену девчонка постарше из Измаила. Не знаю, зачем я им сдалась — возможно потому что другие дети с ними не дружили. Я тогда и узнала, что есть такие цыгане. 

Я не видела ни одного этого, квад... как их там — квадроберы? В общем, где? Ну покажите уже.

Точнее... Когда-то очень давно, еще в прежней советско-российской жизни, когда моему старшенькому было не тридцать пять, а три годика — и он пошел в питерский академический детский сад. И там у них на восьмое марта был утренник. И все мальчики были зайцами. С ушами и лапками. И моему мелкому жутко понравилось. Он по размеру был в ту пору самый мелкий, но он очень самозабвенно прыгал, очень старался быть правильным хорошим зайцем — и все мамы его замечали и говорили — надо же маленький заяц такой веселый. А я радовалась и гордилась, что это мой такой заяц. 

Видимо порочная склонность нашего семейства вот тогда и проявилась. А может... Вот когда мне было лет двенадцать. А может одиннадцать. У нас небольшая во дворе образовалась такая компашка — три девочки и мальчик. Не, это не то что три девочки бегали за мальчиком. С мальчиком мы учились в одном классе и дружили. А вторая девочка была его сестра, которая мне ужасно нравилась. А третья девочка была подруга сестры — она была жутко заводная и вообще классная — и она была нашим лидером. И вот мы играли во всякие не очень девочкинские игры. Например, тогда шли триста спартанцев — и мы были все спартанцами. А потом мы стали все дикими кошками. 

Я всю жизнь была из тех, кто думал, что мы когда-то потеряли вполне себе прекрасную страну — в смысле в 1917м. Ощущение это исходило от моей русско-польской бабки, которую я в живых не застала — но тень которой прям-таки витала над нашим домом — меня и назвали в честь нее. Бабка была из семьи питерского крупного чиновника — и потеряла много чего, причем в нежном и ранимом подростковом возрасте. Прочие мои предки, беларусские и украинские евреи, понаехавшие в Питер после октабрьского переворота, потеряшками себя не разу не чувствовали — хотя и были все из весьма обеспеченных и отчасти богатых семей — но видимо быть третьим сортом не так уж и интересно — хоть бы и с баблом и в прекрасной стране. 

В общем, я к чему. Набрела я на очень увлекательное чтение, «Жизнь Ивана», Ольги Семеновой-Тянь-Шаньской. Это очень подробное и систематическое описание русской деревни на стыке 19го и 20го веков. Она описывает быт, экономику и жизнь среднего крестьянина от рождения и до смерти.

Съела самое вкусное в мире советское мороженое. Вчера.

Вообще вкусовые и обонятельные паттерны и ассоцивции, которые тянутся из детства — это совершенно удивительная штука. Нейробиологи пока что все это только изучают — но много на эту тему есть у Пруста. Великие писатели иногда опережают ученых.

И вот эти вот бесконечные прустовские описания ассоциативных рядов, возникающих в связи со вкусом тетушкиного чая... Вообще-то Пруста читать реально невозможно — хотя он вне всякого сомнения гений. Когда-то в юности я осилила По Направлению к Свану — во первых потому что он имелся у нас на полке — а источников приличной литературы было вообще вокруг немного — и домашний книжный стеллаж из дсп был одним из основных. Во вторых потому что я была питерским снобом (или может быть снобкой) — чем гордилась. Сейчас бы я не справилась с таким чтением ни при каких обстоятельствах.

Но вот размышления о вкусовых и обонятельных ассоциациях мне запали. С другой стороны, как оно может на запасть, если описание вкуса тетушкиного чая занимает две-три страницы. Не знаю, случайно ли так вышло, что мой кандидатский диссер был о феромонах — т е фактически о механизмах обонятельной коммуникации и ее бессознательной обработке.

Но я вообще-то хотела о мороженном. Так что вернусь к теме — поскольку я ни разу не Пруст. 

Что сегодня — день начала блокады. Так-то в нашем семействе это событие помнили. Ну, в школе мы, конечно вечно читали какие-то героические стихи про город-герой — но это ладно. Более близким было то, что в эту самую блокаду мама ухитрилась влипнуть в очень раннем детстве вместе со своей матерью — моей бабкой.

Бабка умерла еще до моего рождения — и соответственно ничего не рассказала. А вот мамины рассказы — а это собственно были ее самые первые детские воспоминания — были все одного сорта. Кусочек булки или ложечка варенья. Счастливые минуты детства, блин. Этому счастью всегда предшествовало появление какой-нибудь тетки, которая долго рылась в шкафу — а потом долго с бабкой торговалась. Где и как бабка находила этих теток — рассказать теперь некому. Но черный рынок, как я понимаю, цвел и пах.

На хлебушек обменивалось прабабкино наследство. Прабабка, по семейным преданиям, была женою статского советника, имевшего свой дом на Петроградской стороне. Куда этот статский советник, мой прадед, делся в 1917м — семейное предание умалчивает — прабабка в страхе держала язык за зубами. Оставшись в одиночестве с дочкой - а также с некоторым колличеством золотишка, камушков, платьев и прочих артефактов - она по быстрому вышла замуж за портного - и приобщилась классово к пролетарьяту. В результате чего бабка моя смогла выжить и выучиться. 

Это я, возвращаясь с очередного кайтинга, попросила ютъюб включить мне че-нидь эдакое — выбирать мне было не с руки — надо ж за дорогой следить. А ютъюб мне забацал эфир Ходорковского — что оказалось весьма интересно. МБХ спросили, что он думает про падение демографии в РФ — ну там почти лимон убитых-увечных, лимон сбежавших, какие-то еще теперь ходят погорельцы, которые куда-то бредут с котомками от Курска — «и погорельцы, погорельцы, плетутся с запада к востоку» — рожать в таких условиях тоже не всем интересно — в общем, население-то в России сокращается — сокращается — так как же быть.

А МБХ и говорит.

Тут вот какое дело — к Ходорковскому можно относиться очень по разному — ну очень по разному. Но это в данном случае абсолютно мимо кассы. Поскольку одно он знает очень хорошо. Он очень лично и хорошо знает Путина. Любой одаренный бизнесмен прекрасно знает своего смертельного врага.

Вот МБХ и говорит — так это Путину всегда и надо было — он об этом и говорил со своими приспешниками типа в шуточку — а на самом деле это все были не шуточки. Ему в России надо где-то 50 миллионов чел. И все.

Сразу, сходу — я ни с какой стороны не отношу себя к их единомышленникам. Я не верю ни в какую прекрасную Россию будущего — по моему все пароходы в этом направлении давно уже отчалили — если вообще имелись в наличии. По моему, это место проклято. Хотя в силу воспитания я к русской культуре отношусь с ностальгической любовью и нежностью — но это мое личное дело. Какой-то вклад в мировой котел оттуда пришел — не такой уж огромный — ну, какой есть — вот и ладушки. Я не думаю, что что-то прекрасное возможно на этой земле в ближайшее столетие — кроме крови, воровства и бардака — последовательно или параллельно.

Вот лично я так думаю — и соответственно, я не сижу в российской тюрьме. Мне абсолютно нечего там делать. 

С другой стороны, мне все же иногда мечтается, что вот я как раз и не права — ведь не то что бы я всегда права — а вот они какой-то видят реальный свет, а не галлюцинации. 

Но это вообще мимо кассы — чего мне там мечтается. Суть в том, что они этот свет видят. Иначе они б не сидели в российской тюрьме.  

Очень может быть, что это все мираж — лично мне представляется именно так. И вот если б им оно так же представлялось — или если б у них имелись хотя бы серьезные сомнения — так они б давно уже жили в Штатах — или другом приятном и удобном для жизни месте — занимались бы каким-нибудь денежным делом — ну и писали бы там иногда статьи.